Для печати

Обсудить в форуме

№28

Мигдаль Times №28
Наследница Ильфа и Петрова

Инна Найдис

Наскоро «перекусывая» в кафе, услышала, как по радио в потоке одесских новостей сообщили о том, что сегодня, 15 октября, исполняется 105 лет со дня рождения Ильи Ильфа.

А. Ильф (слева) с автором статьи

Не успела дослушать, было ли сказано о том, что в Литмузее должна состояться церемония «дарения» Александрой Ильиничной Ильф альбома «И. Ильф — фотограф». В апреле этого года одесситы имели возможность познакомиться с фотосюжетами Ильфа на выставке, которая проходила в Детском реабилитационном центре.

Перед церемонией, «в кулуарах», услышала, как одна из сотрудниц музея сказала другой, что сегодня в музее было 4 посетителя. Не знаю, много это или мало по сегодняшним музейным меркам, но на предстоящее действо собралось таки-да прилично народу и таки приличного: юмористы, сотрудники музеев и библиотек, коллекционеры, пресса (некоторые совмещали в одном лице несколько перечисленных ипостасей).

И. Ильф с дочкой. Фото В. Иваницкого. 1936 г.

Алена Яворская, заместитель директора Литературного музея, представила собравшимся «дочь Ильфа-и-Петрова». Я уже не раз слышала, что Александру Ильиничну называют истинной наследницей «писателя Ильф-и-Петров». Не только из-за сходства с отцом, но еще и потому, что деятельно и с пиететом относится к личностям и наследию обоих писателей: выставки фотографий, издание «Записных книжек И. Ильфа», книги Е. Петрова «Мой друг Ильф», альбома фотографий. И все это — не заслоняя собой, «дочкой Ильфа», а подсвечивая.

Валерий Хаит, который был «тамадой» на церемонии, мягко намекнул публике, что сегодня есть еще один именинник, на сто лет младше — первый номер журнала «Фонтан» вышел 15 октября 1997 года. Первая публикация фотографий из представляемого альбома сделала паблисити новорожденному журналу. Скромно замечу, что и в нашем журнале впервые «увидели свет» фотографии Ильфа — из тех, что хранились в одесском Литературном музее.

Александра Ильинична рассказала, что происхождение стопки старых фотографий, перевязанных ленточкой, вызывало у нее недоумение. Когда же 5 лет назад она взялась за издание записных книжек отца, то сопоставила их с записями начала 30-го года, обратилась к компьютерщику и была поражена отсканированными и «подчищенными» снимками. А после отыскались и «американские» снимки — в «закромах» одесского Литмузея.

Фотокартины Ильфа сравнивают с картинами импрессионистов, работами Родченко. Дамы, натюрморты, пейзажи. И все это, даже играющие дети, дышит спокойствием — «стил лайф» (так называют натюрморты — «застывшая жизнь»). Рядом с собой слышу уточняющее замечание: фотовыдержка в те времена была длинной.

Рассказала Александра Ильинична и о некоторых фотографиях, вошедших в альбом, на которых «подсмотрен» Ильф. Так, например, когда семья переезжала на другую квартиру, в разгар погрузочных работ пришел фотограф Иваницкий и стал снимать. Отснятый материал можно было монтировать, как кинокадры.

Пожалуй, и я не стану утомлять читателя пересказом торжественных речей, а лишь немного «фотовспышек» в вольном изложении.

Илья Ильф. 1932 г. Фото Е. Лонгмана

Валерий Хаит. Писатели Ильф и Петров для нас больше, чем писатели, они нам — родственники. Большой сноб (от себя замечу — писатель с изысканно-точным языком — И. Н.) Владимир Набоков отметил талант Ильфа и Петрова.

Елена Каракина. Существует мнение, что фотография — не искусство. Однако когда за дело берется Мастер, то «тут рождается искусство... и дышат почва и судьба». Фотоискусство Ильфа дышит грустью и одиночеством, даже, когда это три одиноких самолетика.

Борис Литвак. Илья Арнольдович «пристал» к миллиардам читателей, «пристал» он и к нам.

В. Хаит перехватывает слово «пристал» и рассказывает, как Ильф, любитель потанцевать, приставал ко всем: «Станцю?мо хвастрот». Александра Ильинична уточняет, что «не ко всем», а к Ю. Олеше, который был соседом Ильфов. А. Розенбойм говорит, что хотел бы посмотреть на танцующих Ильфа и Олешу, и показывает рукой высокого Ильфа и маленького Олешу. Знаток Одессы и ее языка, Александр Юльевич добавляет, что мы Александру Ильиничну «держим за одесситку». Надо сказать, что немалая ответственность за это лежит именно на нем, Розенбойме, потому что в каждый приезд дочери Ильфа в Одессу он открывает для нее новые и новые странички города, который «сделал» этих удивительных писателей — Ильфа и Петрова.

Когда «заседание» перестало «продолжаться», переждав всех «присяжных и заседателей», получаю доступ к Александре Ильиничне.

— Александра Ильинична, когда умер отец, вам было года три?

— Мне только исполнилось два. Он умер в апреле, а у меня день рождения в конце марта. Я его не помню совсем.

— Как, в таком случае, происходило осознание себя дочкой Ильфа?

— Не помню, как получилось, что я об этом знала, но я всегда этого ужасно, невероятно, стеснялась. Я слышала, как взрослые о нем говорили. Когда говорили «вот, это дочь Ильфа», я просто пропадала совсем.

— А от мамы это как-то исходило?

— Мама старалась, давала мне понять, что ничего такого во мне нет...

— Фигура отца, как она для вас прояснялась?

— Как-то очень нескоро. Я читала, жила среди его вещей. Когда мы вернулись из эвакуации, квартира была порядком разграблена, но там все-таки можно было находиться, были книги... Но я к папе относилась как-то естественным образом. Вот мы отмечали 100 лет, сейчас — 105, со дня его рождения — это события... А тогда у меня, понимаете, просто не было отца, и я это очень переживала. У моих подруг отцы были, а у меня не было. Я, конечно, знала, что он писатель, очень рано начала читать, читала его книги... Мне было лет двенадцать, когда меня отправили на зимние каникулы в какой-то Дом творчества детей. Там показывали фильм «Цирк». Кто-то из старших говорит — что ж такое, нет автора. Там была «интеллигентная» публика — лет 14-15 им было. Мне даже в голову не пришло, сказать, кто же авторы — было неудобно.

На Кремлевской набережной. Фото И. Ильфа

— Но вы-то знали?

— Знала. Но когда при мне Ильфа и Петрова цитировали, было как-то неловко.

— А не было одновременно и гордости?

— Потом уже я стала это ощущать, как приятное, но совершенно мной не заслуженное. Думаю, что вот только сейчас мне удалось как-то отплатить за то хорошее отношение, которое как бы перешло от отца ко мне.

— Вы приезжаете и приезжаете в Одессу. Что для вас наш город?

— Очень приятно здесь бывать. Это, наверное, генетическое. Меня тут окружают хорошие люди и поэтому мне здесь особенно хорошо.

— И напоследок несколько меркантильный вопрос: вы рассматриваете альбом как коммерческое издание?

— Он, конечно, не окупится, потому что вряд ли будет продаваться даже по себестоимости — черно-белый, в мягкой обложке. Я не думаю продавать весь тираж, полторы тысячи, целиком и сразу — будут еще выставки. Я не могу печатать такие альбомы «каждые пять минут». Он стоил почти десять тысяч.

— Кто-то помог издать?

— Сначала помогли, а потом на середине оказалось, что денег нет. Пришлось занять — я уже не могла бросить на полдороге. И до сих пор это все на мне висит. Первое время я даже не спала, вскакивала ночью, думала, а вдруг у меня начнут требовать деньги.

— Удивительно все-таки, на таком наследстве, как Ваше, на Западе можно было бы «сколотить состояние».

— Может, альбом и будет продаваться, но если бы у меня были все деньги целиком, я бы не продавала: продала бы на выставке и все: стоп — до следующей выставки. Без каталога или альбома такие выставки никто не проводит...

Рейтинг:

+5

Отправить ссылку друзьям

Для печати

Обсудить в форуме