Для печати

Обсудить в форуме (5)

№39

Мигдаль Times №39
«Бобе майсес» — история забытой сказки

Антон Яковина

На днях посмотрел очаровательный фильм. Мультик. Про евреев. Не нынешних, других. Старых местечковых евреев, наших бабушек и дедушек, которые раньше жили здесь, за чертой оседлости, и которых здесь больше нет. А зох ун вей! Что осталось от них? Книги Шолом-Алейхема, картины Шагала, пара мелодий для скрипки, пожелтевшие фото... И — сказки.

Елена Касавина

Бабушкины сказки. «Бобе майсес». Так называется фильм киевского режиссера-аниматора Елены Касавиной, который видел я и который, скорее всего, не видели вы. Хотя фильм снят давно, десять лет назад. Сразу по выходе он был встречен как сенсация, получил ряд призов на анимационных фестивалях, был один(!) раз показан по «ТЕТ» и после этого «залег на полку», как говорили в Стране Советов. «Бобе майсес» — первая и, увы, с тех пор последняя большая работа Касавиной. Как так вышло, расскажу потом, а пока...

...Буквы из Торы, картинки-лубки из еврейских книг для детей позапрошлого века. Лубок оживает, и вот уже дорога бежит под ноги старику в лохмотьях и с нимбом о семи звездах над головой. Голос за кадром звучит на знакомом, но непонятном мне языке. Проходит минута, прежде чем рассказчик спохватывается и переходит на русский. «Я им рассказываю, но они ничего не поняли. Конечно! Ну, кто сейчас понимает на идиш?» Это говорится с таким неподдельным акцентом, что я сразу вспомнил нашу бабушку Фаню, земля ей пухом. Мне осталось только разводить руками, когда я узнал, что фильм озвучивал Калягин. Везде наши люди. Но вернемся к фильму. Рассказчик настроен на серьезный лад, ведь старик в лохмотьях и со звездами над головой — это сам Элияhу-пророк. Он странствует по дорогам на Пейсах и стучится в двери еврейских домов. В одних его гонят прочь, в других — сажают за стол и он берет свою чашу... Элияhу ищет праведников и одет как нищий, потому что богатому гостю рад каждый, а нищему — только праведник. Дорога приводит нас в еврейское местечко. Горбатые улочки, белые мазанки (вы когда-нибудь видели евреев, живущих в мазанках?), синагога на майдане. Это местная гордость, ведь ее построил сам реб Мейлах, прадед нынешнего ребе Эле, с пафосом поясняет рассказчик. Он очень хочет поговорить о серьезном в канун праздника, но его сбивает с мысли мирская суматоха. Вы же знаете людей, у них вечно проблемы! Вот переплетчик, цедрейтер. У него грядет пополнение в семействе. Такое счастье, а он в панике — чем кормить очередной рот? И куда он идет со своими проблемами? Разумеется, к ребе Эле! В этом местечке все чуть что бегут к ребе. Хотя у ребе тоже семья и ртов не меньше. Но не помочь ребе не может. И он дарит цедрейтеру свою козу. Это только начало целого обвала событий, которые переворачивают верх дном все местечко с его обитателями в день, когда все добрые евреи должны готовиться к празднику. Все смешалось и мелькает, как в калейдоскопе: мудрый ребе и Элияhу-пророк, цедрейтер-переплетчик, жадный корчмарь и его брат-скрипач, их жены, дети, бодливая коза и лохматый козел... Последнего, кстати, корчмарь-интриган дважды по ходу пьесы умудряется всучить брату-шлимазлу под видом козы. Надо видеть эту козлиную морду, когда жена скрипача пытается его подоить!

Вообще, надо видеть этот фильм, «Бобе майсес». Его надо видеть всем, а евреям в особенности. В нем столько мастерства, красоты, радости, грусти и мудрости одновременно, что я готов немедля поставить этот получасовый мультик в один ряд с такими шедеврами еврейской культуры, как книги Шолом-Алейхема, картины Шагала и монологи Жванецкого. И не спорьте со мной, ведь я видел «Бобе майсес», а вы — нет.

А теперь позвольте познакомить вас с автором «Бобе майсес», Еленой Касавиной.

— Елена Борисовна, послушайте, а почему «Бобе майсес»? Почему такая тема?

— То есть как почему? Просто, захотелось...

— А... вы еврейка?

— Ну да, разумеется!

— Глядя на вас, я так и думал. Просто фамилия не еврейская.

— Очень даже еврейская! Это фамилия то ли крымских, то ли молдавских евреев. Касав — это военачальник. Или просто воин...

(Я тут же вспоминаю, с какой твердостью была отвергнута моя попытка заплатить за кофе. Ясно, откуда корни такого характера.)

— Бабушкины сказки... Речь идет о вашей бабушке или это нечто нарицательное?

— И то и другое. Бобе майсес на идише — это байки, болтовня, поток сознания этакого сельского дурачка, который несет все подряд, перескакивая с темы на тему, а до главного никак добраться не может. Стиль повествования, который мы и попытались воссоздать. А сам материал взят из историй, которые рассказывала мне моя родная бабушка, Белла Бенционовна Кальницкая, урожденная Винокур. Это так называемые Хелмские истории, фольклор евреев, которые обитали в местечках Подолии, Дашеве, Кальнике, Гайсине... Это чудная порода евреев, красивые, очень веселые. Они, как правило, не пессимисты. Бабушка прожила там всю жизнь, помнила множество историй и очень любила нам рассказывать. А я любила их слушать, они ведь все очень смешные, особенно про Гершеле Острополера.

— Кого-кого?

— Гершеле Острополера. Гершеле из Острополя, городишко такой. Он бродячий философ, мудрец, хитрец и весельчак, эдакий еврейский Ходжа Насреддин. Вот, например, знаменитая байка: приходит Гершеле в корчму и обещает хозяйке заплатить столько грошей, сколько будет пятнышек масла в миске супа. Жадная хозяйка бухает столько масла, что оно расплывается одним пятном на всю миску. Гершеле ест суп, платит хозяйке одну копейку и, довольный, уходит. В основе «Бобе майсес» тоже лежит одна из историй, которую я помню из рассказов моей бабушки.

— Чудесная история. И смотрится замечательно. Очень колоритные рисунки, столько движения... Это ведь называется тотальная анимация — когда в кадре движутся не только герои, но и камера и фон?

— Да, это тотальная анимация. Очень сложная работа. Там по 80 секунд сплошной рисованной анимации — громадные куски по понятиям этого искусства. Мне хотелось, чтобы изображение было таким же, как и речь рассказчика — поток сознания, без склеек. А рисунки действительно замечательные. Это заслуга Эдуарда Кирича. Он гениальный художник. Эдик раскопал гору старых книг, лубков, иллюстраций, фотографий. Все это легло в ткань фильма. Оператором был Сергей Максимович, а художником-сопостановщиком — Наталья Кращина. Такая у меня была команда. Мы вместе придумывали сценарий, писали закадровый текст... Потом его блестяще литературно обработал Яков Лотовский. А когда Александр Калягин озвучивал, я просто онемела от восторга. Калягин начитывает один дубль, второй, третий. Потом говорит: «Мадам режиссер! Вы бы хоть знак подали, все ли в порядке?» А я сижу в студии за стеклом и молчу как рыба... Вообще, я бесконечно благодарна всем, кто работал тогда со мной. Это было очень счастливое время. Мы все были очень воодушевлены. И было предчувствие, что все получится хорошо. Так удачно все складывалось. Музыку к фильму сочинил Вадим Храпачев, а записывал Киевский симфонический оркестр. Как раз во время записи в Киеве случайно, буквально на несколько дней, оказался бывший дирижер этого оркестра, а на тот момент уже дирижер оркестра Би-Би-Си, знаменитый Федор Глущенко. Он и дирижировал во время нашей записи...

— Да, музыка впечатляет. Такая скрипка... А в каком году вышел фильм?

— В 1993.

— Полагаю, при Советах снять фильм на такую тему было бы невозможно?

— Разумеется. В начале 90-х еврейская община на Украине только начинала создаваться. Тогда нам казалось очень важным сделать именно такой фильм. Мы работали над ним два года. Очень много людей, евреи и неевреи...

— Это был ваш режиссерский дебют?

— Первый большой фильм. Полчаса для анимации — это очень много. Мне его засчитали за дипломную работу на Высших Режиссерских Курсах в Москве. А мой режиссерский дебют — миниатюра «Самая красивая» в сборнике «Мы, женщины», 1988 год.

— Вы давно в анимации?

— Я пришла на студию «Киевнаучпоп» в начале 80-х. Работала аниматором на многих фильмах. «Остров сокровищ», «Энеида», «Петя Пяточкин» — помните такие? А до того работала в Гипрограде — я архитектор по образованию.

— Как публика приняла «Бобе майсес»?

— Очень хорошо. Фильм один раз прокрутили по телеканалу «ТЕТ». Был большой шум среди местной еврейской общественности. Потом какое-то количество публикаций в прессе. Потом подряд — несколько призов на международных анимационных фестивалях...

— А потом?

— А потом... Вы знаете, структура продюсирования в украинском кино и сейчас еще только формируется. А тогда вообще все было в зачаточном состоянии. Старая советская система финансирования анимационных проектов перестала существовать. «Киевнаучфильм» доживал последние дни. Даже по тем временам тема показалась им довольно скользкой, и они предложили мне самой найти финансирование проекта. «Бобе майсес» состоялись благодаря одному замечательному человеку. Его зовут Арнольд Гершман, он бизнесмен, сейчас живет в Америке. Он дал денег, мы смогли начать работать. Но этой суммы не хватало. Мы по ходу искали дополнительные источники финансирования. В конце концов, права на фильм выкупила юридическая фирма «Сакраменто LTD». Пленка и по сей день лежит где-то у них.

— А у вас?

— А у меня — копия на SVHS, и право некоммерческого показа. Я его свято придерживаюсь. Они были честны со мной, я честна с ними.

— А вы не пробовали самой стать продюсером своего детища? Организовать показы по телеканалам, здесь и за рубежом, дальнейшее участие в анимационных фестивалях. Наконец, тиражирование и продажу?

— К сожалению, я режиссер, а не продюсер. Не умею. Ко мне постоянно обращаются с просьбой «показать», «дать переписать». Но почему-то никогда не зовут куда-то поехать, чтобы представить мой фильм... Вероятно, просто не нашелся заинтересованный человек, который смог бы все грамотно организовать.

— Вы снимали что-нибудь после «Бабушкиных сказок»?

— Это самый больной вопрос. Мы накопили огромное количество материала в ходе работы над «Бобе майсес» и, что называется, погрузились в тему. И тогда же задумали продолжение. Целый сериал из 24 миниатюр. В нем должно было быть вступление, эпилог — и 22 эпизода, по одному на каждую букву еврейского алфавита. Еврейские притчи, легенды, истории... Мне хотелось, чтобы они были разными, чтобы их делали разные люди. Привлечь к работе всю студию, своих друзей, коллег, учителей. Нам открыли финансирование, мы запустились. А потом получили письмо с сообщением, что приоритеты фонда изменились, и что нам желают удачи, но денег больше не дадут. На этот момент у меня в работе было два эпизода: пролог и «Алеф». Оба они остались незавершенными, все рабочие материалы погибли...

— ???

— Фазы на целлулоиде не пережили зиму в неотапливаемом помещении. «Научпоп» тогда окончательно закрылся. А потом в это помещение пришли другие люди и просто все выбросили.

— С тех пор вы что-нибудь снимали?

— Ничего, о чем стоило бы говорить. Я очень долго пыталась как-то пробить продолжение работы над сериалом, но безуспешно. Потом устала. Вы знаете, очень трудно быть беременной десять лет подряд.

— Чем вы занимаетесь сегодня?

— Преподаю анимацию в Киевском институте имени Карпенко-Карого.

— Собираетесь что-нибудь снимать в будущем? Есть идеи?

— Да.

P.S. «Бобе майсес» заканчиваются хэппи эндом: евреи маленького местечка находят общий язык и помогают друг другу, в конце суматошного дня, в канун великого праздника. Мне жаль, что вы не видели этого очаровательного фильма Елены Касавиной. Этого и тех, которых ей пока не удалось снять. Но ведь, в конце концов, еще не вечер.

Рейтинг:

+15

Для печати

Обсудить в форуме (5)