Для печати

Обсудить в форуме

№39

Мигдаль Times №39
«Ухожу из жизни недопоказанной...»

Татьяна Устинова

Как могло случиться, что провинциальная рыжеволосая девочка, едва окончившая гимназию, так беззаветно влюбится в театр, что оставит родной дом и практически без средств уедет в Москву поступать в театральную школу?

В 1992 году редакционным советом английской энциклопедии «Кто есть кто» («Who is who») она была включена в десятку самых выдающихся актрис ХХ века.

От волнения на вступительных экзаменах Фаина начала заикаться и не была принята ни в одну из школ, как неспособная. Неудачи следовали одна за другой. Даже денежный перевод, который все-таки выслал отец, был «похищен» порывом ветра. Деньги полетели по улице, а Фаина вздохнула:

Фаина Раневская, 1920-е гг.

— Как жаль — улетели...

Кто-то из друзей, узнав об этом, заметил:

— «Ну, посыпались...» Это же Раневская, «Вишневый сад». Только она так могла. Ты — Раневская!

Так она стала Раневской.

Знаменитая балерина Екатерина Васильевна Гельцер, увидев возле Большого театра Фаину и выслушав ее печальный рассказ, сказала:

— Фанни, Вы меня психологически интересуете.

И начались «ее университеты»: общение с друзьями балерины, посещение спектаклей МХАТа. Ей довелось жить в необыкновенное время, посчастливилось знать многих: Цветаеву и Ахматову, Шаляпина и Станиславского, Качалова и Мандельштама, Маяковского и Волошина... И, думается, эта необыкновенная женщина, была не просто их современницей, она была одной из них.

Профессионализм пришел не сразу, удача и вовсе заставила ждать. В дачном театрике подмосковной Малаховки летом 1915 года началась артистическая судьба Фаины Раневской. Затем — Керчь, Феодосия, Кисловодск, Ростов-на-Дону.

Ей везло на людей. Весной 1911 г. юная Фаина Фельдман, дочь таганрогского нефтепромышленника Гирши Фельдмана, была потрясена игрой Павлы Леонтьевны Вульф в спектакле приехавшего на гастроли театра. Павла Леонтьевна стала ее учителем и другом на всю жизнь. А Алексея Щеглова, внука Павлы Леонтьевны, написавшего книгу воспоминаний о Раневской, Фаина Георгиевна называла своим «эрзац-внуком».

Инсценированную Раневской «Драму» Чехова, где она сыграла Мурашкину, в 1960 г. сделали телевизионным фильмом

Встреча с Павлой Вульф определила выбор профессии и судьбу. Кто знает, возможно, полный разрыв с семьей, вызванный твердым решением стать актрисой, спас Раневскую от сталинских репрессий предвоенных лет — припомнили бы и происхождение, и родственников за границей (семья Фельдманов покинула Россию). Раневская даже заслужила похвалу «вождя народов». Об этом ей поведал Эйзенштейн, пересказав слова Сталина:

— Вот товарищ Жаров хороший актер, а наклеит бакенбарды или нацепит бороду, и все равно сразу видно, что это Жаров. А вот Раневская ничего не наклеивает и все равно всегда разная.

Сниматься в кино Раневская начала с 1934 г., хоть и недолюбливала кинематограф. Первой киноролью была госпожа Луазо в фильме М. Ромма «Пышка».

Однако с 1942 года изменилась политика партии, у руководства «открылись глаза», и в лице «разной Раневской» разглядели, наконец, и семитские черты. Последовал запрет «сверху» утвердить Фаину Георгиевну на роль боярыни Евфросиньи в кинофильме «Иван Грозный». Эйзенштейн, видевший в Раневской актрису не только комедийного, но и трагического жанра, ничего не мог поделать, и более чем полтора года служебной переписки ни к чему не привели. А Раневская, с присущим ей горьким юмором, замечает: «Я родилась недовыявленной и ухожу из жизни недопоказанной. Я недо...»

Рузвельт после просмотра фильма М. Ромма «Мечта» с участием Фаины Раневской замечает: «Раневская — блестящая трагическая актриса».

Неуверенность в себе, впечатлительность, ранимость с одной стороны и пламенная любовь к театру, помощь и поддержка близких людей с другой стороны, определили сложность и открытость этой неординарной личности. Фаина Георгиевна состоялась не только, как исполнительница, но и как творческая личность, соавтор и режиссер многих своих ролей в пьесах и кинофильмах. Всем известную фразу: «Муля, не нервируй меня» из кинофильма «Подкидыш», поставленного по сценарию Агнии Барто и Рины Зеленой, как, впрочем, и еще многое в этом фильме, придумала Раневская.

«Горький говорил: “Талант — это вера в себя”, а по-моему, талант — это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой и своими недостатками, чего я никогда не встречала у посредственности».

В 30-е годы Раневская играет в Московских театрах — Камерном, Центральном Театре Красной Армии, Театре Драмы, Театре им. Пушкина.

В 1949-1955 и в 1963 гг. на сцене театра им. Моссовета ее чеховские героини — Змеюкина («Свадьба»), Шарлотта («Вишневый сад»), Наташа («Три сестры»). Если в кино ей доставались в основном эпизодические роли (но сыгранные так, что остались даже после забвения фильмов), то в театре — Васса Железнова («Васса Железнова» А.М. Горького), миссис Сэвидж («Странная миссис Сэвидж» Патрика). Однако, и в театре Раневская остается «недовыявленной» — крупные роли почти не дают, и она мечется из театра в театр, пытаясь осуществить свой дар. Обладая редчайшим талантом трагикомедии, Раневская в одной и той же роли сочетала драматизм и лиричность с комедийностью и даже гротеском. И все же мир Раневской оставался добрым даже, когда она изображала зло. Ее комедийные роли — это «смех сквозь слезы», это сама жизнь, талантливо и ярко показанная с такой силой, смелостью и искренностью, что и при многократном просмотре фильмов с ее участием всегда остается прелесть новизны.

К 1950 году Раневская сыграла более 200 ролей в театре и 20 ролей в кино.

В 1961 году ей присваивают звание Народной артистки СССР.

Но особым признанием заслуг стало разрешение в 1957 году выехать на встречу с матерью в Румынию. В 50-х же она получает двухкомнатную квартиру в престижном доме. Правда, сестра Белла, переехавшая к ней жить из Франции, несколько разочарована: зная об известности Фаины, красавица Изабелла ожидает увидеть машину, виллу, а попадает в квартиру, куда постоянно доносится шум от расположенных на первом этаже булочной и кинотеатра. «Я живу над хлебом и зрелищем», — иронизирует Раневская.

Сохранились воспоминания Фаины Георгиевны о гастролях в Одессе: «49-й год. Осень. В Москве можно выйти на улицу одетой, как Б-г даст, и никто не обратит внимания. В Одессе мои ситцевые платья вызывают повальное недоумение — это обсуждают в парикмахерских, зубных амбулаториях, трамвае, частных домах. Всех огорчает моя чудовищная “скупость” — ибо в бедность никто не верит».

Встреча на улице. Одесситка долго бежала за артистами по улице, а потом спрашивает:

— Ой, ви — это она?

Раневская спокойно отвечает своим басовитым голосом:

— Да, я — это она.

Преданность друзьям, любовь к животным, цветы, полупустая квартира, пустой холодильник, любимые книги — Томас Манн, Даррелл, Пушкин, Ахматова, Цветаева и... одиночество. Нерастраченная любовь и нежность.

«Тоска, тоска. Я в отчаянии. И такое одиночество. Где, в чем искать спасение? Ушли все мои».

«Б-г мой, как я стара, я еще помню порядочных людей».

— Фаина Георгиевна, вы верите в Б-га?

— Я верю в Б-га, который есть в каждом человеке. Когда я совершаю хороший поступок, я думаю, это дело рук Б-жьих.

Всегда открытая дверь... Открытая душа...

Сняться в плохом фильме — все равно, что плюнуть в вечность.

Деньги съедены, а позор остался.

У меня хватило ума глупо прожить жизнь.

Ребенка с первого класса школы надо учить науке одиночества.

Проклятый девятнадцатый век, проклятое воспитание: не могу стоять, когда мужчины сидят.

Есть люди, в которых живет Б-г; есть люди, в которых живет дьявол; и есть люди, в которых живут только... глисты.

Мне непонятно всегда было: люди стыдятся бедности и не стыдятся богатства.

Надо быть такой гордой, чтобы быть выше самолюбия.

Знаете, когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности.

Шкаф Любови Петровны Орловой так забит нарядами, что моль, живущая в нем, никак не может научиться летать!

Сегодняшняя молодежь ужасная. Но еще ужаснее то, что мы не принадлежим к ней.

Семья заменяет все. Поэтому, прежде чем ее завести, стоит подумать, что тебе важнее: все или семья.

Рейтинг:

+4

Для печати

Обсудить в форуме