Для печати

Обсудить в форуме

№78-79

Мигдаль Times №78-79
LA VIVAFERO (Дело жизни)

Вита ИНБЕРГ

Лингвистическое любопытство — это тип мышления и даже стиль жизни. Движимая таким любопытством, после бурных романов с английским, польским и французским, я приплыла в тихую гавань эсперанто.
«Тихая гавань» в тот давний год имела вид подвальчика, где 10-12 слушательниц внимали обаятельному преподавателю с типично еврейской фамилией. Когда я «въехала» в несложные принципы эсперанто и стала запоминать слова, мне стало грустно.
Знакомство с любым живым языком — это интрига, почти детектив. Основу «сюжета» составляют синонимы, многозначности, исключения, капризы орфографии, нюансы, жаргонизмы, коварные подтексты, смешные ошибки, музыка, — история и дыхание языка. А в судьбе искусственных языков есть что-то безрадостное — они лишены не только истории, но и развития, будущего. Подумаешь — раньше эсперантисты говорили «evolucio» а теперь — «evoluo»!

«Я... хочу работать ради абсолютной справедливости между людьми».
Л. Заменгоф

Четкость и логичность эсперанто справедливо называют в числе его преимуществ. Вероятно, это имеет значение для языка международного общения. Но вот «итальянской певучести и французской грации» я не заметила, несмотря на дифирамбы энтузиастов. Не представляю себе, как они произведения мировой литературы переводят на этот рукотворный язык...

С другой стороны, мы знали и знаем многие искусственные объекты — мутировавшие продукты, наспех сооруженные «звезды», «общение» в Интернете, — и прочие странности, которые мы как-то принимаем в свою реальность. Чем хуже язык? Создание эсперанто — никак не «выбрык» чудака-ученого, а самая удачная попытка реализовать то, о чем издавна размышляли философы и ученые. Кто только ни пытался преодолеть «вавилонизм»! Из сотен проектов (волапюк и др.) только проект Заменгофа собрал международное сообщество «пользователей» и стал даже основой своеобразной субкультуры. Быть может, потому, что язык эсперанто (это слово означает «надеющийся») стал воплощением детской мечты?

Семья Заменгоф была «лингвистична»: дед и отец преподавали иностранные языки. Фабиан Заменгоф «был вообще пионером образования и культуры среди белостокских евреев». А Марк Фабианович был полиглотом и выдающимся языковым педагогом. Его «Учебник немецкого языка для русского юношества» выдержал 14 изданий, выходили в нескольких изданиях и другие работы, в том числе книга о еврейской истории библейских времен.
В Варшаве Марк Заменгоф получил должность официального цензора изданий на еврейском языке с чином статского советника. В 1887 г. он дал разрешение на выход в свет в Одессе альманаха на идиш «Дер идишер векер» под редакцией М. Лилиенблюма, где была напечатана поэма с протестом против антисемитизма. Кроме того, М. Заменгоф хлопотал за варшавскую газету «.ацифера». И его через год уволили с цензорской должности.

Лейзер-Людвиг Заменгоф родился в 1859 г. в многонациональном Белостоке: белорусы, поляки, немцы, евреи... Ему не раз приходилось быть свидетелем межнациональных противоречий. Учился Лейзер в русско-
язычных гимназиях Белостока и Варшавы, унаследовал дар полиглота: владел 8 языками.
В 1870 г. 11-летний мальчик взялся за создание нового языка. Он написал алфавит, заимствовал международные термины, взял общие корни из латинских и славянских языков, придумал грамматические правила и речевые обороты. В 18 лет он ознакомил со своим творением отца. Но тот не одобрил увлечения сына и даже отобрал у него тетрадь. По требованию отца Лазарь «остепенился»: поступил на медицинский факультет, получил диплом врача, открыл клинику, обзавелся семьей. Однако идея жила.
Так и не получив от отца свои записи, он восстановил их по памяти, а также усовершенствовал грамматическую структуру нового языка и добавил несколько тысяч новых слов. Первое пособие по изучению эсперанто вышло в свет в 1887 г.

Для эсперанто характерно максимальное упрощение орфографии (принцип «одному звуку — одна буква»), грамматика сведена к 16 правилам. Выучить их может любой человек за очень короткий срок. Лексика эсперанто включает измененные корни самых распространенных языков (например, из русского — dom, французского tre — очень, латыни — homo — человек, и др.). В первом учебнике Заменгоф поместил и образцы литературного творчества на новом языке — переводы классических произведений. В 1888 г. на эсперанто была переведена пушкинская «Метель» . (Сейчас литература на эсперанто, оригинальная и переводная, насчитывает десятки тысяч названий.)

Первый в России кружок эсперанто возник в Одессе в 1889 г. Через два года в Санкт-Петербурге было основано общество эсперантистов «Эсперо». Одним из первых эсперантистов был русский композитор С. Танеев, написавший музыку эсперанто-гимна. Росло число эсперантистов в мире, и в 1905 г. они собрались на первый всемирный конгресс в Булонь-сюр-Мер во Франции, где и была принята эмблема эсперанто — зеленая пятиконечная звезда, смысл которой — надежда на пяти континентах.

Энтузиасты восторженно встречали творца всеобщего языка. Однако бескорыстный и чересчур скромный мечтатель не хотел ни цветов, ни аплодисментов благодарной публики. А что же ему было нужно?
Л. Заменгоф с самого начала работал над всеобщим языком с определенной целью: он хотел, чтобы рухнули стены, разделяющие мир на части. Разумеется, это была утопия, но — благородная утопия. На конгрессе эсперантистов 1906 г. Заменгоф сказал: «Мы хотим создать нейтральный фундамент, на котором различные человеческие племена могли бы мирно, по-братски общаться...» «Зеленое знамя» эсперанто было символом того, что «рано или поздно, возможно, через много столетий, “на основе нейтрального языка, / Понимая друг друга, / В согласьи создадут народы / Единый большой круг семьи”». И эта идея стала обретать форму и вес идеологии.

Как известно, раввин Гиллель ответил на вопрос, что является главным в религии: «Что тебе неприятно, того не делай ближнему, — вот сущность всей Торы. Все остальное только комментарий; иди, изучай!» Эти слова вдохновили Заменгофа предложить мировую религию на основе терпимости и уважения, что даст человеку «возможность избежать любой неправды и противоречий ... и общаться с людьми любых языков и религий на основе нейтрально-человеческой, на принципах взаимного братства, равенства и справедливо-
сти». Назвав свою мечту гиллелизмом, Лейзер-Людвиг стал делиться своими мыслями с варшавскими евреями. Но отклика не нашел.

Новое название учения — «хомаранизм» (от эсперантского слова «homarano») означало «член человеческой семьи». В 1913 г. Лейзер-Людвиг издал брошюру, которая так и называлась — «Хомаранизм». В его концепции усматривали влияние не только Гиллеля, но и Вл. Соловьева, и Германа Когена. Так или иначе, идея, составлявшая, быть может, самое душевную суть создателя эсперанто, не была воспринята его сподвижниками, — они не желали связывать эсперанто-движение с определенной идеологией. Заменгоф тяжело переживал это.
Вот один из «постулатов» хомаранизма: «Я верую, что все народы равны, и я оцениваю каждого человека по его личному достоинству и поступкам, а не по его происхождению. Всякое оскорбление или преследование человека за то, что он родился от другого племени, с другим языком или другой религией, чем я, я считаю варварством».

Заменгоф слишком любил людей. Даже мировая война (первая в истории) не испугала его. Хомаранизм остался его мечтой, и он работал над его развитием до самой смерти.

Надо сказать, что популярность не принесла ему богатства: он отказался от всех возможных гонораров за авторские права создателя вспомогательного языка. Всю жизнь он работал врачом-окулистом, жил в непрестижном районе Варшавы, и клиентами его, в основном, были такие же небогатые евреи.
Заменгоф активно занимался литературной работой, переводами. Важнейшим своим делом он считал перевод ТАНАХа на эсперанто. Выступая за единство человечества, создатель «нейтрально-человеческой религии» никогда не отказывался от своих корней.

Евреев в эсперанто-движении всегда было много, утверждают даже, что до второй мировой войны они составляли в нем большинство. Однако активисты в разных странах стремились скрывать еврейское происхождение Заменгофа. Они боялись, что это может повредить «эсперантизму» и причины для того были. В фашистской Германии эсперанто вообще был объявлен «языком евреев и коммунистов», почти то же самое — в СССР. А. Солженицын пишет, что в годы сталинщины были подвергнуты репрессиям 30 тысяч эсперантистов — «носителей языка мелкой буржуазии и космополитов». Но после войны общество эсперантистов возродилось и в СССР, а в мире эсперантизм стал интернациональным движением.

Несмотря на простоту, эсперанто не стал всемирным языком, он «сохранился как хобби интеллектуалов, лингвистический реликт эпохи просветительства и иллюзий, засыпанной пеплом двух мировых войн. На дипломатических переговорах, международных конференциях, ... говорят на совсем другом языке». Но эсперанто до сих пор остается единственным языком, не вызывающим подсознательного отторжения ни у одного из народов мира.

Вот в Израиле, по словам руководителя Израильского института по изучению эсперанто Йосефа Муржана, эсперантистов довольно мало. Язык популярен в Японии, Китае, Нидерландах и Италии, Восточной Европе, последнее время — в США. Существуют сайты, организации, даже певцы-эсперантисты, выпускаются записи, книги, радиопередачи, более ста периодических изданий, видеофильмы и т.д.

В движении эсперантистов сохраняется главный принцип — главенство общечеловеческих ценностей. Этому и посвятил свою жизнь Лейзер-Людвиг Заменгоф, сын еврейского народа, родившийся в Польше и получивший образование в Москве.

——————--

«Старожилы покажут вам ... совсем заброшенный одесский дворик, где на крышке дворового колодца стоит поясная скульптура какого-то старого деятеля со значком на груди, явно смахивающего на лауреата, и только присмотревшись, вы узнаете в нем Заменгофа, создателя всемирного языка эсперанто: когда умер скульптор, мастерская которого была в одном из ближайших подвалов, и все его работы вынесли оттуда, жильцам этого двора почему-то понравилась именно эта скульптура». Так рассказывает историю одесского памятника Заменгофу израильский писатель Эфраим Баух. Может, и правда... Во всяком случае, история вполне в духе нашего города: культурные одесситы выбрали для своего дома изображение именно этого симпатичного, интеллигентного, бородатого субъекта. А в Одессу Лейзер-Людвиг не приезжал и, надо полагать, был бы удивлен, увидев памятник себе в таком необычном месте.

Рейтинг:

0

Для печати

Обсудить в форуме